Мы отошли от пролива далеко, и остров скрылся за горизонтом. Нужно было обслужить двигатель и долить масло в подшипники. Остановив мотор, я приступил к работе.

«В этот раз необходимо сделать полную ревизию двигателя», — решил я.

Около двух часов мы с Рисом перебирали электромотор и протягивали крепления подшипников. Подшипник, установленный возле винта, пришлось заменить, вкладыши начало задирать, и они могли повредить вал.

Гонка с галерами дала о себе знать. Во время разборки двигателя я объяснял парню принцип его работы. Молодой воин слушал меня с открытым ртом, но понимал далеко не все, хотя старательно пытался это сделать. Обратная сборка подходила к концу, и я, доверив Рису затянуть болты крепления доски двигателя к палубе «Варяга», сел в тени капитанской каюты, наблюдая за действиями парня. Через стену каюты доносились голоса Торвина и Виканы. Торвин расписывал мои подвиги в бою с галерами, а девушка испуганно ахала в ответ на пассажи воина.

— Я думал, что вот она, наша смерть, когда маги с галеры начали стрелять из метателей, — загробным голосом вещал Торвин. — Один файербол, второй, третий — все мимо, у меня душа в пятки ушла, а он стоит у руля и улыбается. Стрелы вокруг нас тучей летят, Колин столом закрылся, а я за каюту спрятался. Тут файербол как шарахнет в мачту, та за борт улетела, кругом огонь, а Ингар спокойно так командует нам: «Колин, руби канаты, мачту за борт», взял ведро и огонь заливает, как цветочки на клумбе. «Первый, Торвин! — кричит. — Коней держите, а то ноги себе переломают». Мы кинулись коней успокаивать, а тут галера подходит. «Первый, на колени!» — командует Ингар, берет метатель и песню свою боевую запел. Страшная песня, мы слов не понимаем, но тоже подпеваем. У нас с Колином мурашки по коже, а ему хоть бы что! Первый тоже воет, как голодный зорг. Это же просто ужас какие в его мире воины! Допел Ингар песню и как шарахнет по галере из метателя, там дыра во весь борт, и горит все вокруг. Не тонет, зараза, тогда он второй раз выстрелил, галера на куски и камнем на дно. Ингар спокойно положил метатель и к рулю встал. Развернул он корабль на вторую галеру и Колину руль отдал. Вторая галера удрать хотела, да куда там, Ингар с одного выстрела ее на дно отправил. У меня до сих пор волосы дыбом! — закончил врать Торвин.

«Пиарщик хренов, — выругался я про себя. — Наврал с три короба девчонке. А может, и не все наврал, может, просто пересказал то, что видел, а у страха глаза велики?»

— Ингур, сын Стаса, мне рассказывал со слов своего отца, — послышался уже голос Виканы, — что у них на Земле войны страшные бывают. Их маги целые города одним файерболом сжигают. Во время одной войны там людей погибло в сто раз больше, чем на Геоне живет. На Земле воины на железных птицах по небу летают, быстрее крика человеческого.

— Страшный у Ингара мир, — согласился с гвельфийкой Торвин. — Поэтому там только такие герои, как Ингар, жить и могут.

Последняя фраза довела меня буквально до истерики, и я, схватившись за живот, покатился смеясь по палубе. Рис закончил свою работу и, испуганно косясь на меня, доложил об этом.

— Ладно, свободен, иди отдыхай, — сказал я, вытирая слезы.

Давно я так не смеялся. Вот так и появляются легенды. Один начудит с перепугу, а другой красиво распишет деяния псевдогероя. Вот тебе и новый Ахиллес появился с внешностью Брэда Питта.

День клонился к вечеру, пора идти к берегу и вставать на якорь для ночевки. Я включил двигатель и направил «Варяг» к берегу. Матрос указал удобное место для стоянки, где мы и бросили якорь. Ужин Первому, как всегда, удался на славу, и осоловевший экипаж отошел ко сну. Мне выпало дежурить в первую смену, и я стал прохаживаться по палубе, сканируя пространство вокруг «Варяга». Из темноты появилась Викана и присоединилась ко мне.

— Ты почему не спишь? — поинтересовался я.

— Не спится, — ответила девушка. — Можно я с тобой подежурю?

— А ты завтра зевать не будешь?

— Не буду, я вместе с тобой спать пойду, до утра высплюсь.

— Ладно, как хочешь, — пожал я плечами.

— Ингар, расскажи мне о своем мире, — попросила девушка.

— Мир как мир, не хуже и не лучше Геона. На Земле такие же люди живут.

— А гвельфы на земле живут?

— Нет, ни гвельфы, ни тарги с гоблами на Земле не живут. О вас у нас только сказки и легенды рассказывают.

— Ой, как интересно! — воскликнула Викана. — Ингар, расскажи легенду о гвельфах, ну пожалуйста! — заканючила она.

— Ладно, расскажу, но только ваш народ у нас называют эльфами.

— Эльфами называли племя моего дедушки Алакдара, он тоже истинный высокородный и перенесся с родины наших предков Ривенделлы в Срединной земле.

— Он жив? — спросил я. — С твоим дедушкой можно встретиться и поговорить?

— Да, жив, ему больше трехсот лет, и он почти никого не принимает, — ответила Викана. — Если ты приедешь к нам в гости, то я поговорю с ним. Дедушка меня любит и не откажет мне.

— Договорились.

— Ингар, ну расскажи мне легенду об эльфах! — продолжила донимать девушка, нетерпеливо теребя мой рукав.

— Викана, ты можешь смотреть образы в голове человека?

— Конечно, я же видящая, — гордо произнесла гвельфийка.

— Тогда я покажу тебе легенду о Властелине колец.

— Дедушка мне тоже рассказывал эту легенду, давно, правда, я тогда образы смотреть еще не умела.

Мы расположились с Виканой возле обломка мачты, и я, погрузившись в транс, вызвал в своей голове кадры фильма «Властелин колец». На Земле от этого фильма меня тошнило. Моя благоверная тащилась от этой картины и крутила ее на видео практически раз в неделю. Фильмы такого жанра мне были неинтересны, и регулярные просмотры этой трилогии бесили, но картину я помнил хорошо.

Сеанс просмотра продлился до самого утра. В моей голове прокрутились последние сцены фильма, и я вышел из транса. Рядом со мной сидела ошарашенная Викана и ревела, как ребенок. Я обнял ее за плечи и попытался успокоить. Мои старания привели к неожиданному результату: девушка, обхватив меня руками за шею, зарыдала еще громче. Рыдания Виканы разбудили весь экипаж. Колин с Торвином, не поняв, что за шум, схватились было за мечи, но, увидев нас с Виканой в обнимку, осуждающе закачали головой, а влюбленный в девушку Рис был готов броситься на защиту гвельфийки. Заметив, что все проснулись и смотрят на нас, Викана, отцепившись от моей шеи и продолжая рыдать, убежала в каюту. Рис бросился за ней.

— Да не обижал я ее! Я ей душещипательную легенду о любви рассказал, вот она и растрогалась, — стал оправдываться я, понимая, что мне не верят ни на грош.

— …Ты дурак, Рис! — раздался из каюты возмущенный крик Виканы. — Ты его ногтя не стоишь, защитничек нашелся. Ингар тебя одним щелчком пришибет! Нет, я тебя сама на куски разорву, если ты только косо на него взглянешь.

Дверь каюты с треском распахнулась, и из нее вылетела разъяренная, как пантера, гвельфийка. Девушка встала, уперев руки в бока, и сверкнула глазами на Колина с Торвином. Оба воина сразу стали на полметра ниже.

— Это откуда в вашу пустую голову пришла мысль, что Ингар меня обидел? — буквально прорычала гвельфийка. — Да я за него, да я его. — задохнулась девушка и, снова разрыдавшись, убежала назад в каюту.

Из каюты как ошпаренный вылетел Рис и спрятался за спину Торвина. Из трюма торчали любопытные рожи шаков. Первый на цыпочках прокрался за каюту капитана и выставил из-за угла правый глаз. В наступившей тишине были слышны только рыдания девушки, даже лошади перестали жевать траву и не храпели.

— Ну что, доигрались, защитники морали? — произнес я. — Идите успокаивайте Викану. Бегом! — рявкнул я.

Все трое воинов сорвались с места и бросились в каюту.

— Первый, вылезай на свет божий, займись завтраком да займи своих подчиненных, а то они выглядывают, как мыши из погреба.

Шак вышел из-за своего укрытия и начал наводить порядок на «Варяге». Я, обессиленный, опустился на палубу.

«Тарантино хренов! Устроил малолетке просмотр голливудского шедевра, вот ей крышу и снесло, — ругал я себя. — Головой думать нужно, а не чем-то другим! Что теперь делать будешь?»